С утра, как водится, болела голова. К счастью, сообразительные хозяева уже приготовили небольшой кувшинчик с холодным квасом. Это даже лучше для опохмела, чем пиво.
Умывшись-одевших, я вышел из хаты к сеновалу, где вчера улегся спать мой отряд. Вдвоем с Вильямом мы еще полчаса поднимали остальных, перемежая холодную воду пинками и матами. И еще столько же бойцы приводили себя в порядок. Да уж, план вернуться в город пораньше провалился. А ведь мне еще вчера вечером нужно было докладывать сиру Ильтану!
* * *
Светлый Владыка смотрел на мир уже три часа, когда мы все-таки выступили.
Кое-как подлечившиеся квасом солдаты (хотя вот уж они-то предпочли бы пива) хмуро топали по пыльной дороге. Рожи красные, опухшие, движения замедленные. Так сразу и не признаешь доблестных победителей и защитников отечества. Скорее скажут, что это орки ночь напролет нас колотили…
Наконец, холмы кончились, утомительные спуски-подъемы позади, а впереди нас ждет благословенный лес. Право слово, может так думать грешно, но иногда Светлому Владыке следовало бы жарить помягче. Хотя бы, как сейчас, утром после знатной попойки.
В лесу, помимо долгожданной прохлады, нас ждал еще один сюрприз.
– Ты что здесь делаешь, мальчишка? – грозно спросил я, вспомнив о том, что так и не пожаловался его отцу.
Мартин, а это был конечно он, запричитал.
– Дяденька командир, возьмите меня к себе! Я из пращи метко кидаю! Мне дома житья от отчима нету!
Перетерпев эту речь, я удивительно спокойно сказал ему:
– Домой иди. Под ногами не путайся.
Но мальчишка только вытащил из-за пояса пращу, вложил в нее камень и начал раскручивать.
– Глядите туда!
Шагах в ста пятидесяти там, где показывал Мартин, на трех воткнутых в землю палках, словно чьи-то нелепые стяги, висели три глиняных кувшина. Сорванец все заранее подготовил! Вж-ж-ж-ж-ж – БАЦ! – и первый камень вдребезги разбил левый кувшин. Я хмыкнул, но не успел ничего сказать, как мальчишка вложил в пращу второй камень. Вж-ж-ж-ж-ж – БАЦ! – и средний кувшин оказался ненамного счастливее соседа. А вот на последнего «противника» Мартин извел два снаряда, прежде чем попал…
– Пять камней на три кувшина, – подвел я неутешительный итог. – И дальность невелика. Сколько там шагов?
– Я сто пятьдесят отмерил. Ваших-то сотня будет точно, – насупился пращник. – Но это я по кувшинам пулял! Мелким! А в человека проще попасть, а в толпу если – могу и за двести шагов угостить!
– У меня уже есть арбалетчики… – начал я.
– Ну я-то получше арбалетчиков! – перебил нахаленок, и сам сбился, напоровшись на злой взгляд Беррика и Деррика. Но быстро продолжил: – Я снаряды сам себе достаю, и мне брони тяжелой не надо. И ем я меньше. А главное – вообще не пью!
Еще не отошедшие от похмелья солдаты засмеялись, и я вместе с ними.
– Возьмем его, м’лорд, – вступился за пращника Вил. – Может и выйдет толк. На крайний случай, будет кому ночную смену отстоять, когда мы очередную победу будем праздновать.
Я еще сомневался, но вдруг в разговор вмешалось новое лицо.
– Ах вот ты где! Насилу догнал! Посуда где?!
Я обернулся к вновь прибывшему.
– Уважаемый, ты чьих будешь?
– Простите, м’лорд, Сантос я. С фермы ж. Я вам и солдатам вашим вчера колбаски жареные подавал.
Хм, еще не хватало мне лица всякий пейзан запоминать… Представляясь, Сантос бочком двигался к мальчишке, пока не схватил его за ухо и хорошенько не вздернул.
– Ай-ай-ай!
– Посуду куда дел? Пошто воруешь?
– Уважаемый! – повысил я голос. – Зачем мальца обижаешь? Он нам вчера против орков помогал.
– Так я ему отчим, стало быть. Матушка его, ох женщина была, как в прошлую зиму от чахотки преставилась, так мне и завещала за сыночком присматривать. Ужо я и присматриваю. А он, сволота неблагодарная, сбегать повадился, и воровать к тому же!
С этими словами мужик как-то незаметно раздобыл хворостину и принялся стегать мальчишку.
– Ай! АЙ! АЙ!!!
– А вот будешь старших слушаться!
Отчим был в своем праве, конечно. Но сироту было жалко…
– Эй, уважаемый!..
– Сантос я, Сантос, – угодливо поклонился мне изверг. Как будто мне есть дело до его имени!
– Прекрати.
– Простите, м’лорд, прощения просим. Сейчас я его уведу, – и потащил мальчишку за ухо прочь.
Угу. Отведет подальше, заголит и всыплет уже по настоящему, чтоб три дня сидеть не мог.
– Ты никуда его не отведешь. Этот мальчишка – солдат князя. Отпусти его немедленно.
– К-к-как солдат? – от удивления Сантос даже отпустил мальчишку. Тот проворно отпрыгнул.
– Вот так. Как офицер князя, я имею право принимать на службу добровольцев. С этого дня Мартин на княжеском жаловании и довольстве, покуда несет службу честно и исправно.
Отчим соображал лишь мгновение.
– Да как же так! Я ж его в родном доме пригрел! Из своей чашки кормил! А он убег, паршивец!
Сантос даже попытался снова схватить Мартина, но тот отбежал к пикинерам, а приближаться к солдатам мужик побоялся.
– Да кто ж мне в старости опорой будет! Кто кружку воды подаст! Кто…
Дабы пресечь эти причитания, я бросил к ногам бедолаги пятачок. Тот проворно поклонился и ловко поймал монетку на лету, почти у самой земли.
– А кувшины, м’лорд? Воришка стащил три больших кувшина медом – пальчики оближешь!
– Это те черепки, что ли? – я кивнул в сторону разбитой камнями утвари и бросил Сантосу еще монетку.
– Спасибо, м’лорд… Но в кувшинах еще мед был! Свежий, сладчайший…
– Ты врешь! – вмешался Мартин.
– Замолчи, негодник! Замолчи, пока я уши тебе не надрал!
– Довольно! – пресек я спор. – Запомни, как-там-тебя, мужичок-с-жареными-колбасками. Мэйны не торгуются. А теперь, пшел вон!
Отчим Мартина оказался достаточно хитрым, чтобы выудить у меня две пятачка, и достаточно умным, чтобы быстренько исчезнуть, когда я по-настоящему осерчал.
– Ты правда, чтоль, стащил кувшины с медом? – спросил я мальчишку, когда хитрец скрылся за деревьями.
– Да враль он, м’лорд! Что ж я, дурак, по-вашему, или портач? Вы вчера кувшинов десять опорожнили, зачем мне с медом брать, когда пустых полно? Еще тяжесть эдакую тащить… тут лиги две будет.
В словах молодого пращника определенно был смысл. Эх, догнать бы пройдоху, да отходить по мягким местам за вранье. Но это ж надо будет опять выезжать под светлый лик Бога-Орла… Так что мы просто двинулись дальше. Через некоторое время я спросил у Вильяма.
– У вас найдется в казарме лишняя койка?
– Найдем, – заверил меня Вил. И поняв, что меня гложет, добавил: – Не волнуйтесь, м’лорд, я пригляжу за мальцом.
Я кивнул. Вот и хорошо. Лишнюю обузу вешать себе на шею мне не хотелось.
– Пори его почаще.
– Если придется, м’лорд, – улыбнулся Вил.
– Слышишь, как тебя… Мартин?
– Да, м’лорд.
– Вил у нас за сержанта. Так что слушайся его, иначе он тебя выпорет. Понял?
Мальчик немного помолчал. Ему конечно не улыбалось из дома с отчимом-тираном в казарму с жесткой муштрой.
– Я буду стараться, м’лорд
Ох, что-то он скажет, когда пообщается с маршалом Уоррентом…
* * *
Вторая часть путешествия проходила веселей. Благотворно сказывалась лесная прохлада, скрывшая нас от по-отечески теплого взгляда Бога-Орла.
Солдаты весело переругивались. Я прикрикнул на их и завел разговор о княжне Александре. Что ей нравится, что не нравится, что любит… Я помнил, что мне еще надо докладывать сиру Ильтану, но больше меня страшил разговор с княжной. Потому и хотел узнать о ней побольше.
Ну, про странные увлечения Александры, больше свойственные мужчине, я уже знал. Еще выяснилось, что княжна любит плясать. Это подтверждали Ульрик и Беррик, видевшие ее пару раз на господских пирах, куда их как-то посылали с каким-то поручением. Там-то они хорошо ее разглядели.
– А вам бы все глазеть на девок, неслухи! – укорял их Вильям. – Увидел бы вас сир Ильтан, сгноил бы где-нибудь в Восточных Подножьях.
– Да он сам-то смотрел тогда только на княжну, – защищался Беррик.
– Га-га-га, – гоготал Деррик.
Еще оказалось, что Александра веселая и отходчивая, но не любит бардов, воспевающих ее «и красоту, и стать, и нрав». Зато любит песни о древних героях, особенно о воительнице Мерион – да, той самой, что убила двух драконов и погибла в пасти василиска. Я принял к сведению, хотя покорять ее светлость балладами не собирался.
Последней новостью для меня стало то, что рука Александры давно обещана сиру Ильтану (и кто бы удивился?), и свадьбу сыграют через полгода, когда княжне исполнится семнадцать. Я конечно сделал вид, что мне все равно, хотя на самом деле это меня задело. Почему – даже сам не знаю… Да, светлый образ княжны немного померк для меня, когда я узнал о ее неприличных увлечениях. И все же, все же… Расстроившись, я даже не спросил, любит ли ее светлость сира Ильтана.
* * *
В Скалхорн мы вошли точно в обед. Стражники в воротах аппетитно жевали курицу.
Отправив солдат в казарменную кухню – выбивать из поваров свою уже остывшую долю, – я поймал пробегавшего мимо слугу и приказал проводить меня к Ильтану. Позавчера мы так петляли, что путь совершенно не запомнился.
К счастью, капитан был у себя, и мне не пришлось ждать.
– Почему так долго? Я ждал вас вчера.
– Орки… испугались и убежали. Мы их преследовали, сир, догнали и перебили…
Ильтан молчал, ждал продолжения.
– Из нелюдей никто не ушел; у нас потерь нет, – наконец сообразил я. И пока не прервали: – Отличился арбалетчик Беррик – с трехсот шагов завалил бегущего гоблина.
Тут уже упоминалось о добрых охотничьих традициях преувеличения?
– Ладно, бумажку подмахну и Уорренту скажу, а побрякушку сам у кузнеца закажешь, он много не возьмет…
Я кивнул, соглашаясь.
– Но все-таки, почему вас не было так долго?
– Э-э-э… Если б мы застали орков у фермы, то успели бы обернуться, сир. Но сначала мы их преследовали, потом обратно шли… Когда вернулись на ферму, было уже темно. Я и решил заночевать у крестьян.
– Угу, чую. – Сир Ильтан демонстративно потянул носом, как я позавчера, когда высмеивал его «служаночку»… – Чую, как вы там ночевали, и что перед сном пили…
Я смутился.
– Вы выяснили у крестьян, кто предупредил орков?
– Они говорят, что один из гоблинов постоянно был в дозоре…
– И вы проглядели коротышку, да? Вам вообще повезло, что нелюди засаду не устроили.
Поджав губы, я опустил взгляд. Даже и не думал о таком варианте. Ильтан тут прав, возразить нечего.
– Ладно, свободен. Как понадобишься, позову. Попадешься Уорренту с таким «факелом» – пеняй на себя.
* * *
Мои бойцы таки выбили на кухне краюху хлеба, сыр и котелок остывшего жаркого. Весьма голодный, я не побрезговал и присоединился к отряду, послав Уля за бутылкой красного. Как вернувшимся из похода, нам были положены некоторые послабления; тут Ильтан зря пугал меня маршалом.
Перекусив, я отвел Вильяма в сторонку. Узнал, что койку Мартину определили рядом с остальным отрядом, и завтра мальца поставят на довольствие.
– Вот тебе пятак, сходите с ним на рынок, присмотрите хорошую одежку, чтоб цвета были княжеские. А то ходит, как оборвыш, маршал Уоррент будет недоволен.
– Будет сделано, м’лорд.
– Еще заглянешь к кузнецу. Продашь ему трофеи и закажешь медальку. Орден снайперский, для Беррика. – Вил кивнул.
Я отсчитал сержанту ему еще десять злотых и жестом отпустил. У меня было еще одно важное дело.
* * *
В замок-то меня пустили, но я все не решался спросить, где мне найти княжну. Про Ильтана вот спросить не побоялся, а про ее светлость – боюсь! Я все не мог решить, стесняюсь ли я показать окружающим свое явно излишнее внимание к молодой девушке, или просто хочу оттянуть неприятный разговор, как вдруг встретил знакомое лицо. Оттягивать больше нельзя!
– Мэтр Квиберн, рад вас видеть!
– Добрый день, молодой человек. Слышал, вы совершили свой первый подвиг? – глаза старичка иронично посверкивали, но я не обращал внимания. Мне нужна была его помощь.
– Да пустяки. Но откуда вы узнали?
– Новости разносятся быстро в нашем маленьком замке. И успевают обрасти многими неправдоподобными подробностями, мой молодой друг. Вы позволите мне вас так называть?
Я не знал, что ответить.
– Конечно, мэтр…
– Хорошо… А как ваши солдаты? Проявили себя, не жаловались ли?
– Э-э-э, да, мэтр, они храбро бились, – отвечал я, не совсем понимая, зачем Квиберн завел этот разговор. – Один из арбалетчиков заслужил поощрение.
– Прекрасно, прекрасно… это правильно, когда командир поощряет своих солдат. Особенно на Вильяма обратите внимание – достойный, очень достойный ветеран… Пройдемся?
Мы пошли вдоль по коридору, обратно в ту сторону, откуда я пришел. Впрочем, поскольку я не знал, где искать княжну, мне было все равно.
– Я слышал, у вас возникли некие затруднения с одной молодой особой…
Ох, что за манера, говорить обо всем скользкими намеками? Меня она уже начала раздражать.
– Эта новость тоже уже разошлась по замку?
– Да, друг мой. Разве что не смеют ржать в вашем присутствии, но пальцем в спину тычут…
– А княжна?
– О, она была просто в ярости! В тот же вечер потребовала, чтобы сир Ильтан вызвал вас на дуэль!
Ого!
– А что Ильтан?
– Он конечно отказался. Во-первых, он рыцарь, а вы простой офицер. Во-вторых, он будущий консорт, и не пристало жениху княжны пользоваться своим положением и вызывать всех вокруг на дуэли. Никто не посмеет поднять на него руку.
Вот оно как… А я-то думал, что капитан просто трус.
– Если хотите, я могу поговорить с Александрой. Или передать послание.
– Нет, благодарю, мэтр. Я должен лично просить у нее прощения. Кстати, вы случайно не знаете, где она?
Квиберн широко заулыбался.
– Совершенно случайно я знаю, что княжна сейчас занимается стрельбой из лука на полигоне. Это за казармами, ближе к городской стене.
– Я знаю, где это. Спасибо, мэтр, вы мне очень помогли…
* * *
На полигоне я узнал княжну еще издали. Слишком тонка для настоящего воина, да еще в юбке и с косой до пояса. Я некоторое время наблюдал за ней, не решаясь подойти. Тогда как жрец Амбер и мои солдаты успокоили меня насчет нрава княжны, мэтр Квиберн вновь пробудил во мне тревогу. У ее светлости были все причины злиться на меня.
Стреляла она, кстати, метко.
– Ваша светлость… – наконец решился я. – Мне очень жаль за…
Княжна обернулась. Глаза у нее были черные, а не зеленые, как мне приснилось. Я гляделся в них, и не мог ни слова из себя выдавить.
– А, это вы… – узнала меня княжна. И улыбнулась. – Я наверно зря вас тогда назвала зеленым оруженосцем, да?
О, Светлый Владыка, она еще и извиняется! Это я должен просить прощения! Но поскольку слов я так и не находил, княжна отвернулась к мишеням и достала очередную стрелу.
Только сейчас, когда чары этих черных блестящих глаз ослабели, я смог как-то собраться с мыслями.
– Ваша светлость, я хотел извиниться за свои слова… я не узнал вас в тот день.
– Я понимаю, – спокойно ответила княжна и пустила стрелу. Всего на ладонь левее центра.
– В общем, мне жаль, и…
– Шутка получилась неудачная, должна признать, – перебила меня ее светлость. – Надеюсь, меч у вас острее, чем язык?
– Конечно! – заверил я княжну, не сразу догадавшись, что попался уже на ее подколку. – Я верой и правдой буду служить вашему отцу и вам… Вы не сердитесь?
Александра опять повернулась ко мне. Губы ее тронула легкая улыбка.
– Уже нет.
О, эта улыбка, эти глаза… они вернее всяких стрел разят прямо в сердце… Пока из меня вслух не поперла какая-нибудь восторженно-поэтическая белиберда, я поклонился – лишь бы не видеть ее глаз, – и попятился задом, бормоча извинения.
* * *
После вечерней молитвы в Храме Бога-Орла я попросил служку проводить меня к жрецу Амберу.
– А, сын мой, рад тебя видеть!
– Здравствуйте, святой отец. – Я встал на колено и поцеловал перстень патриарха.
– Хорошо, что ты пришел. Светлый Владыка присматривает за тобой. Как продвигается твоя епитимья?
– Прекрасно, святой отец. Я смирил гордыню и попросил прощения у сержанта, кузнеца и княжны. Вы говорили о втором испытании…
– Да, сын мой. Ты показал достойное смирение. Но ты воин и должен бороться со злом. Дабы закалить твою волю и укрепить решимость и веру, ты должен совершить благое дело, угодное церкви.
– Я сделаю это во имя света! – воскликнул я…